Когда Дана вернулась из служебной поездки в Германию, в офисе ее встретило настоящее столпотворение.
Дела шли успешно, и шеф давно собирался расширить предприятие. Но о дне “Х” никому, кроме него самого, не было известно. И вот этот день наступил, причем во время отсутствия Даны. Правда, возглавляемого Даной отдела реорганизация не коснулась, но зато их перевели в другое помещение и дали новую оргтехнику.
Отчитавшись перед начальником, обойдя весь офис и ознакомившись с состоянием дел, Дана, наконец, добралась до своего кабинета, открыла дверь и опешила – за ее столом расположился молодой человек весьма приятной наружности. И не просто расположился, а копался в ее компьютере.
- Здравствуйте, я – Дана Львовна Васильева. Кажется, раньше это был мой кабинет.
- Здравствуйте, а я – Георгий Давидович Сперанский, - в тон ей ответил мужчина. – Для вас можно просто Гога, - и улыбнулся очень открыто, так что Дана не смогла не улыбнуться ему в ответ. – Вам не кажется, и креститься не надо, это действительно ваш кабинет. А я просто загружаю программы на ваш новый компьютер.
- Ой, и правда новый комп, а я и не заметила. Извините, что я на вас набросилась. Меня вы тоже можете называть просто Дана. Вы же знаете, у нас не принято называть по имени-отчеству, а “калбатоно Дана” мне не нравится, все время кажется, что когда ко мне так обращаются, то этим хотят подчеркнуть мой почтенный возраст, - скороговоркой проговорила Дана.
- Какие ваши годы, - галантно польстил женщине Гога, - а “калбатоно” – это почтительное обращение к женщине, а не к ее возрасту, так что вы напрасно беспокоитесь.
Обычно Дана была абсолютно глуха к комплиментам и не реагировала на них, но в данном случае неприкрытая лесть молодого мужчины, можно сказать, даже юноши, пришлась ей по душе. За 45 лет своей жизни она слышала много приятных слов в свой адрес, сама же относилась к своей внешности довольно критически, считала, что люди преувеличивают в оценке ее наружности, и предпочитала, чтобы отдавали должное ее умственным способностям или душевным качествам, а не “мифической”, как она была уверена, красоте. В то же время она была не совсем права. Красавицей в полном смысле этого слова Дана, конечно, не была, но внешность имела приятную. Невысокого роста, но очень пропорционально сложенная, со светло-каштановыми волосами и глазами необычного василькового цвета, украшением овального лица был высокий чистый лоб, который она прятала под большой челкой и в котором у нее постоянно рождались разные идеи, позволившие ей после полного краха, наступившего в карьере и личной жизни, совпавшего с крахом страны, занимавшей шестую часть земной суши, начать все с нуля,
вернее, с должности компьютерного оператора (в прошлой жизни ее должность назвали бы проще – машинистка) и дослужиться за 5 лет до начальника отдела маркетинга. И даже полнота, с которой Дана упорно боролась всяческими диетами и физическими нагрузками, но которую так и не смогла одолеть, не портила, а наоборот, выгодно выделяла ее на фоне изможденных, но зато модных офисных девиц.
А вот Георгий Давидович, несмотря на то, что он не относился к признанному Даной типу мужской красоты, понравился ей. Дане нравился тип викинга – сурового мужественного блондина, а новый знакомый был высокий, но на этом его близость к Даниному эталону заканчивалась. Он был брюнет со смуглой кожей, темными прямыми волосами, которые, по ее меркам, были слегка длинны – спускались до плеч, и черными глазами. Лет ему было около 35, возможно, даже и не более 30. Сложение имел спортивное и чем-то напоминал известного индийского актера, фамилию которого Дана никак не могла вспомнить. “Наверное, на улице женщины оборачиваются ему вслед, - подумала про себя Дана, - явно у него много подружек. Нет, это не мой тип”, - вынесла она свой вердикт.
У женщин есть одна особенность. Знакомясь с мужчиной, они, даже когда в этом нет никакой необходимости, будучи замужем или в преклонном возрасте, сразу же примеряют этого мужчину на себя – включают свой внутренний компьютер, мгновенно производят обмер всех внешних параметров и через минуту-другую с почти стопроцентной уверенностью выносят заключение – подходит им этот мужчина или нет. Иными словами – сможет ли простое знакомство когда-нибудь перерасти в нечто серьезное, или даже не стоит тратить время, потому что это не тот тип, с которым она захочет иметь что-то серьезное. Достоверности результатов анализа слабого пола может позавидовать любая самая навороченная вычислительная машина.
У нового знакомого было два недостатка – он был красив, а главное, намного младше Даны. Значит, знакомство с ним должно ограничиться только профессиональной сферой.
- Первый раз вижу, чтобы у женщины все файлы были в идеальном порядке. Обычно у вашего пола в машине полный бедлам. Никогда ничего не поймешь, что где хранится, - похвалил Гога хозяйку компьютера.
- Это все потому, что я очень рассеянная, и чтобы ничего не терять, стараюсь все максимально упростить и систематизировать. А вообще, я обыкновенная женщина и из-за боязни лишиться чего-то нужного, приучила себя к порядку. Так намного проще.
- Интересная мысль – с рассеянностью бороться порядком. Надо взять на вооружение, а то я дома часто нужные вещи не могу найти. Вечно они куда-то прячутся от меня.
- Вот так-то. И мы, старшее поколение, можем вас чему-то научить. А то вы чуть ли не с пеленок твердите нам, что все сами хорошо знаете, - съехидничала Дана.
- Тоже мне старушка, - сказал Гога, не удержался и спросил. - А сколько вам лет? Небось, вторую сотню скоро разменяете?
- Сколько ни есть, все мои, - отмела поползновения молодого человека к фамильярству, а потом свернула разговор на более твердую почву. - Вам нравится ваша работа?
- Конечно, нравится, если бы не нравилась, разве я занялся бы этим делом? - даже слегка обиделся он.
- Ну почему сразу такая постановка вопроса? Сейчас кроме “нравится – не нравится” важную роль играет необходимость и возможность заработать. Так что при выборе профессии этот вопрос ставится на первое место, - возразила ему Дана.
- У меня с выборами приоритетов все в порядке. И работа нравится, и доход вполне приличный, не могу жаловаться. Кстати, я закончил с вашим компом. У вас еще будут какие-либо пожелания с дополнительными программами?
- Да, мне в обязательном порядке нужен фотошоп, файнридер, антивирус и какой-нибудь переводчик. Желательно, чтобы он справлялся не только с отдельными словами, но и с блоками, - попросила женщина.
- Нет проблем, - на иностранный манер ответил программист. – Антивирус уже стоит, к Интернету вы подключены, а остальное я мигом сделаю.
В это время в дверь просунулась черная лохматая голова и, извинившись, обратилась к Гоге.
- Георгий, вот вы где. А вас ищут. Малхаз никак не может справиться. Опять тот же сбой между компами. Когда подключаем двенадцатый, четырнадцатый сразу же исчезает из сети.
- Хорошо, все понял, уже иду, Леша, - ответил Гога и тут же повернулся к Дане. - Вы уж извините, мне надо идти. Я попозже загляну к вам и сделаю, что обещал. Вы пока можете спокойно работать. Интернет у вас есть, а вот с сетью еще пару дней будут перебои, вы уж потерпите пока, пожалуйста.
- Ничего страшного, справлюсь, - сказала Дана. – Вам спасибо за все.
- За что спасибо? – удивился мужчина. - Это моя работа.
- Работа работе рознь. Уж очень вы профессионально работаете. Это я больше всего ценю в людях.
- На том и держимся, - усмехнулся довольно Гога и тоже поблагодарил Дану в ответ, - и вам спасибо.
- А мне за что? – от изумления вытаращила глаза Дана. – Я-то тут при чем? Кажись, ничего не делала, только разговорами отвлекала от работы.
- Вот как раз за это и спасибо. За то, что вы такая интересная собеседница.
- Да-а, обмен любезностями. Как сказал дедушка Крылов, “кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку”, - рассмеялась Дана.
Гога тоже рассмеялся и так, смеясь, вышел из комнаты. А Дана погрузилась в работу. За время ее отсутствия бумаг накопилось очень много. И на всех мелкими закорючками, которые разобрать можно было только через лупу, стояла резолюция шефа “рассмотреть и доложить”, сроки выполнения при этом давались без учета отсутствия Даны. Поэтому все надо было сделать, как говорится, “вчера”. Вот она и принялась догонять “вчерашний день”. Целый день звонила, писала, давала распоряжения своим сотрудникам, выясняла что-то у шефа, ругалась, что не работает сеть. Вполне нормальный рабочий день деловой женщины. Она напрочь забыла о существовании Гоги через пять минут после того, как тот вышел из комнаты. Дана даже пару раз столкнулась с ним в коридоре, и, извинившись, прошла мимо, как мы обычно обходим случайного прохожего на улице. Так что, когда он в конце рабочего дня, постучавшись, зашел в кабинет, она, забыв об его обещании, подняла на него усталые глаза и спросила:
- Что вам угодно?
- Это вам угодно, чтобы я установил фотошоп и еще что-то, - слегка опешил от такого равнодушного приема Гога. Он-то, несмотря на свой не менее суматошный день, не забыл ни свою новую знакомую, ни ее просьбу и сейчас был ошарашен и обижен на такое игнорирование его персоны. Обычно женщины относились к нему более доброжелательно и сами стремились завоевать его расположение. Он жил полноценной жизнью молодого человека, стремясь успеть и достичь как можно большего, отодвигая вопрос женитьбы, несмотря на постоянное напоминание об этом со стороны родителей, на более поздний срок. Недостатка в поклонницах у него не было. И хотя он не был геронтофилом, эта женщина его чем-то зацепила. Чем, он еще не понял и не пытался понять, просто в ее обществе приятно находиться, беседа с ней живая и интересная. А что еще нужно для общения двух людей? К чему тут нужна лишняя философия? Интересно, значит будем общаться.
- Ой, простите, Георгий Давидович, - Дана, улыбнулась мужчине, - я заработалась и обо всем забыла.
- Обо всем и обо всех. Вы даже забыли, что я просил называть меня просто Гога без упоминания моих предков.
- Еще раз простите мою “девичью память”, Гога. Я и мой компьютер в полном вашем распоряжении, -Дана широкой улыбкой и любезностью старалась загладить свою оплошность.
- Ладно-ладно, - примиряющее сказал Гога, отмечая про себя, как преобразила и омолодила женщину открытая улыбка. – Спишем на вашу “девичью память”. – А потом не удержался и добавил. - А вам подходит улыбка, вы должны чаще улыбаться, Дана. Вы тогда лет на десять моложе выглядите, так что замечание о “девичестве” очень понятно.
Пока они перебрасывались взаимными любезностями, и Гога занимался своим делом, рабочий день закончился, офис постепенно опустел. Осталась только секретарша шефа Ниночка, высокая красивая девушка лет двадцати пяти, успевшая закончить какой-то гуманитарный институт и всю свою неуемную энергию тратившая на поиски будущего мужа. Она должна была запереть помещение и поставить его на сигнализацию. Ниночка была очень недовольна тем, что ей пришлось неожиданно задержаться. Несколько раз девушка заглядывала к ним и спрашивала, долго ли осталось ждать. Она бы ничего не имела против того, чтобы остался только молодой человек. О, тогда бы она никуда не спешила. Наоборот, она бы постаралась всякими предлогами подольше задержать его здесь. Но старуха-начальница сегодня здесь не к месту. Что, у нее дома дел нет? Лучше бы она в Германии еще на недельку задержалась. Вслух же девушка ничего не посмела сказать и только пофыркиванием выражала свое недовольство.
Наконец, программы установили, проверили, попрощались с Ниночкой и вышли на улицу. Стояло начало октября. Одно из самых приятных времен года в Тбилиси. Вечер был тихий, спокойный, по-осеннему теплый, располагающий к пешим прогулкам по городу, что Гога и предложил сделать вместо того, чтобы ловить машину. Дана, которая после суматошной Европы
соскучилась по неспешному Тбилиси, с удовольствием согласилась на это, и они медленно направились к центральной улице.
- Какое у вас интересное имя, Дана. Кто это вас так назвал? – обратился он к женщине.
- О, с моим именем целая история, - оживилась та и принялась рассказывать с годами отшлифованную версию своего имени. – Мое полное имя Даниэла, а Дана – это сокращенный вариант, вернее, мое дворовое прозвище, которое стало именем. У моего папы был близкий друг Данила. Они еще в детстве поклялись назвать своих детей именами друг друга. Ну, у дяди Данилы никаких проблем с этим не было. У него родился сын, и он назвал его в честь папы Левушкой. А в нашей семье сначала родилась моя сестра. Ее назвали Алисой. А когда через 5 лет родилась я, папа сказал, что больше не может полагаться на природу, и назвал меня Даниэлой. Меня он звал Даней. А вот во дворе меня прозвали Дана* за мой острый язык и за то, что я всегда, как мальчишка, ввязывалась во все драки. Вот такая история моего имени, - заключила она.
- Очень интересная история, - подтвердил Гога. – А мне больше нравится вариант вашего отца. Даня звучит более нежно и как-то по-домашнему.
- Возможно, но я уже привыкла к имени Дана и ничего не собираюсь менять. А у вашего имени естьистория?
- Самая банальная – меня назвали в честь моего дедушки, маминого отца – Георгия Мазмишвили, констатировал мужчина, - так что я наполовину грузин.
- А у меня столько намешано – и русские, и поляки, и грузины, и армяне. И даже одна прабабушка еврейка. А вот сын у меня наполовину немец. И всегда смеется, что в нем вполне спокойно уживаются немецкая с еврейской крови.
- Вы разве замужем? – удивился Гога.
- А почему я не могу быть замужем? – тут уж удивилась Дана. – Чем я хуже других женщин?
- Ой, простите. Я неправильно выразился. Вы не хуже, а лучше других женщин, и не только можете, но и должны быть замужем. Но мне сказали, что вы не замужем.
- А почему вы интересовались моими анкетными данными? – строго спросила Дана.
- Да не интересовался я специально. Так получилось. Уж и не помню, кто сказал, - совсем смутился Гога.
- Ладно, - видя смущение мужчины, смягчилась Дана, - все правильно. Я сейчас не замужем. В разводе, – подытожила она.
- Какой мужчина дал вам развод. Он что, совсем слепой был?
- Он-то как раз совсем не слепой был, это я была слепая курица и не видела, что у меня под носом творится.
- Это как это? – заинтересовался собеседник.
- А очень просто. Самая обычная история, какая встречается сплошь и рядом. Поженились еще в институте, прожили около 20 лет. Сын успел вырасти и уехать учиться на историческую родину. Я после института по распределению работала, а муж сразу поступил в аспирантуру, защитился и остался преподавать на кафедре. Вокруг него все время молодые студенточки крутились. Я-то считала, что любовь должна строиться на полном доверии. Вот и додоверялась. Одна из студенточек расстаралась и умудрилась забеременеть. И сразу же ко мне прибежала: “Люблю, жить без него не могу, а он жениться не хочет, говорит, что вас не может оставить, вы уж его уговорите”. Ну, я уговаривать не стала, собрала свои вещи и переехала. У меня после бабушкиной смерти квартира осталась. Я ее одно время продать хотела, когда мы с мужем машину покупали. Но тогда мне папа не позволил это сделать. Одолжил деньги на машину, а наследство запретил трогать, сказал, что у современной женщины обязательно должна быть своя собственность, чтобы она чувствовала себя независимой. Как в воду глядел. Я ему потом большое спасибо сказала, но его, к сожалению, уже в живых не было. Вот так я после 20 лет замужества осталась одна. Муж, правда, долго не соглашался на развод, говорил, что любит только меня одну. Но у меня что-то сломалось. Кончилась любовь. Странно, когда она приходит, мы чаще всего не можем зафиксировать этот момент, а вот когда любовь кончается, она кончается сразу. Еще вчера ты любил этого человека, прощал ему все. Все его отрицательные поступки в твоих глазах ничего не стоили, все можно было оправдать. А потом вдруг раз – и нет любви. И уже что бы ни делал, как бы ни старался, как бы сам этого ни хотел, она не вернется. И уже жить с нелюбимым человеком – преступление.
- Нет, наверное, все-таки любовь не уходит так сразу, а недовольство накапливается постепенно, день за днем, поступок за поступком. И когда переполняется чаша – терпение лопается. И вот тогда понимаешь, что любовь ушла, - заметил мужчина. – В лучшем случае потом остаются теплые воспоминания и дружеские чувства к этому человеку, а то ведь
иногда и недоумеваешь – и как это меня угораздило в него влюбиться.
- Да вы, Гога, философ. Как вы точно подметили. Вам что, тоже приходилось испытывать разочарова-ние? – догадалась Дана.
- У меня правило – не распространяться ни о победах, ни о поражениях. Считайте, что это сентенции умудренного жизнью человека.
- Да-а, вот уж никак не ожидала в столь юном создании столько жизненного опыта.
- Не такой уж я и юный, - возразил мужчина.
- А сколько же вам лет, если это не секрет?- не утерпела, чтобы не полюбопытствовать, Дана.
- Это у вас, женщин, возраст – большой секрет. А мы свои года не скрываем – наше богатство. Недавно 35 отпраздновал, - похвастался Гога.
- Кто бы мог подумать, 35. А я бы вам больше 27 не дала.
- Значит, хорошо сохранился.
Так перебрасываясь словами и ерничая насчет своего возраста, они дошли до центра. Полностью стемнело, зажглись уличные фонари, красиво осветившие и преобразившие город. Введенная в последнее время подсветка старых зданий по-новому украсила их, заставила совсем по-другому взглянуть на то, что было таким привычным, таким обыденным, мимо которого жители пробегают каждый день, равнодушно скользя взглядом и не замечая, какая красота окружает их.
Гога предложил поужинать, и Дана, которая после его слов вдруг ощутила чувство голода и вспомнила,что за целый день кроме двух чашек кофе и кусочка сыра ничего не ела, согласилась.
- Только, чур, я сама за себя буду платить, - безапелляционно заявила женщина.
- Вот, спасибо, - услышала она в ответ от возмущенного таким предложением мужчины, - я такого оскорбления в жизни еще не получал. Спасибо вам, Дана, что позволили мне вновь ощутить себя восьмилетним мальчишкой в коротких штанишках, которого мама за ручку ведет в кафе, чтобы угостить мороженным после урока надоевшей музыки. Да-а. Это ваше длительное пребывание в Европах сделало вастакой забывчивой в отношении ментальности наших мужчин. Если мы приглашаем понравившуюся женщину в ресторан, то сами платим за это удовольствие.
Он все говорил и говорил, и никак не мог успокоиться. Дана не знала, куда деваться от смущения из-за своей неловкости.
- Европа совсем не виновата в моей оплошности, - наконец, смогла она вклиниться в его обличительный монолог. – После моего развода я научилась сама платить за все. Так, знаете, удобнее. Никогда никому ни в чем не чувствуешь себя обязанной.
- Но это же жизнь. Она все время меняется и не терпит стереотипов. Как можно одной меркой мерить всех.
- Ладно-ладно, я извиняюсь за свою оплошность. Виновата – исправлюсь, примиряющее сказала Дана и протянула руку. - Мир?
- Миру – мир, - согласился Гога, и оба одновременно рассмеялись старому лозунгу.
Беседа продолжилась в маленьком ресторанчике, куда они зашли поужинать. Выдержанный в спокойных тонах классический интерьер помещения, приглушенная музыка небольшого оркестра, прекрасная кухня – все это способствовало непринужденному разговору. Они все говорили и говорили, и конца не было видно их разговорам. То Дана хвасталась своим сыном, то Гога рассказывал о себе и родителях. Потом они решили выяснить художественные вкусы и пристрастия, за этим последовал поиск общих знакомых. Гога заказал шампанское, предложил выпить на брудершафт и перейти на “ты”. Дана согласилась, но от положенного при этом поцелуя постаралась отвертеться, поэтому он вышел смазанным и пришелся куда-то в район уха.
В конце ужина Дана начала разевать рот и судорожно дышать, напоминая выброшенную на берег рыбу. Гога решил, что женщина хочет спать, быстро расплатился по счету и повел ее к выходу, но возле дверей Дана внезапно потеряла сознание, и если бы не стоявший рядом стул, оказалась бы на полу. К счастью, обморок оказался непродолжительным. Женщина пришла в себя, попросила стакан воды от переполошившегося метрдотеля и объяснила напуганному Гоге, что это недомогание для нее обычное явление, передалось ей в наследство от мамы, случается редко, не чаще, чем раз в полгода, и беспокоится при этом нечего, скорее всего обморок является следствием небольшого спазма сосудов. Ее разъяснения совсем не успокоили мужчину, он усадил ее в машину и повез в ближайшую больницу.
Дежурный врач, миловидная женщина средних лет, внимательно выслушала Дану, измерила давление, которое в тот момент было в норме, хотела сделать успокоительный укол, но Дана от него категорически отказалась, заявив, что все успокоительные препараты оказывают на нее обратное действие. Тогда врач посоветовала сделать томографию головы и провести тщательные исследования в клинических условиях, чтобы определить причину недомогания.
Гога отвез Дану домой и поднялся к ней в квартиру, состоящую из двух сорокаметровых комнат, одну из которых Дана переделала в две спальни для себя и сына на случай его приезда в Тбилиси. Мебель в комнатах была старинная и в хорошей сохранности. Чувствовалось, что вещи в этом доме любят и заботятся о них, но в то же время не делают из них предмет поклонения. Единственным современным островком в этой лавке древностей был компьютер, который, как ни странно, вполне вписался в интерьер и своим видом не вызывал недоумение от неуместности его пребывания среди “экспонатов” XIX века.
- Ты что – чеховская барышня или противница всего современного? – спросил Гога, оглядывая обстановку гостиной.
- Ни то, ни другое, - ответила Дана. – Вся эта мебель мне досталась от бабушки. А так как я с детства привыкла к ней, то ничего и не захотела менять. Просто что-то добавила от другой бабушки, что-то прикупила по случаю. Мне нравится этот стиль.
- И мне нравится, - поддержал мужчина, - но как ты обходишься без современной техники? У тебя даже телевизора нет.
- Ну, зачем так, не такая уж я отсталая. Техника, и даже самая современная, у меня есть, но она в комнате у сына. А телевизор у меня на кухне, я слушаю новости там, а все остальное узнаю по Интернету. Вот такая я продвинутая, а ты думаешь, что я чеховская барышня.
- Убедила, беру свои слова обратно. Дана, тебе необходимо отдохнуть, - напомнил он женщине.
Она согласилась с ним и уже собралась прощаться с новым знакомым, как он опередил ее предложением.
- Я не могу спокойно уйти и оставить тебя одну. То, что с тобой недавно произошло, не идет у меня из головы. Постели мне в комнате сына. Хоть буду уверен, что если такое повторится, то я буду рядом.
Сколько Дана ни уверяла его, что следующий приступ будет не ранее, чем через полгода, мужчина стоял на своем. В конце концов она уступила и постелила ему в комнате Левана. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по разным комнатам.
