Родился в 1966 году в г.Тбилиси. С ранних лет занимался художесвенной резьбой по дереву. Любит музыку, кино, литературу. Увлекается научной фантастикой. Начал писать в 40 лет. Впервые опубликовал научно-фантастическую повесть в журнале “Русское слово”. Живет в г.Иваново.
ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ
( ЧАСТЬ 1 )
ГЛАВА 1
Понимаешь, один, просто один-единственный фактор играет решающую доминирующую роль. этот фактор – везение. Просто удача. Я как посмотрю на других, невольно развожу руками-и: удача сама, ну, просто приваливает тоннами. Не воспользоваться ею, ну надо быть, ну, я просто не знаю… Ну просто по-олным идиотом! И вот, подспудно, я по-хорошему-у завидую таким людям, - сказал Ира. Потом сложил губы в тонкую кривую, а пальцы сомкнул на стакане. В стакане был чай самого низкого качества, и пах он мокрым веником. Все присутствующие были друзьями Иры Фиалкина, мало того, они были друзьями, полностью разделяющими высказанное мнение. - Совершенно с тобой согласен, - сказал Алик. – Если бы я был суеверен, то подумал, что все время не учитываю целый ряд негативных примет, предупреждающих о всякого рода препонах на пути к цели. Алик сказал это специально. Он любил слушать, как Фиалкин, размышляя вслух, характерно под-ахивает в конце ключевых слов, которые венчают свойственные ему длинные, витиеватые периоды речи. Кроме того, когда Ира разговаривал, все его худощавое тело приходило в движение, резкими взмахами костистых рук расставлял акценты, усиливая общее впечатление от сказанного. Ребята прекрасно понимали, что происходит, с вниманием и озорством ожидали неминуемого продолжения. -Да! Да-а! Ну, вот я – как будто не по-олный идиот, не Ванька с Пресни. Тщательнейшим образом, скрупулезно планирую-у очередную операцию, ни на йоту, ни на миллиметр не отступаю от плана в процессе выполнения задачи. Казалось бы, учтено все, предусмотрены са-амые фантастические, с точки зрения нормального человека, случайности, которые могли бы помешать достижению желаемого результата-а… И вдруг появляется такое-э! Ну, я, прямо, не знаю, ну такая мелочь, - Ира развел руками, - которая просто не могла случиться-а. И все летит к чертям! Причем, самое главное в том, что я простой человек! – Его акцентирующий перст заплясал у виска. – Слушай, я не пытаюсь хватать звезды с неба, мне нужна вполне реальная сумма. Ну, понятно, всем бы хотелось ворочать миллионами. – Он стал наматывать руками. – Но я не об этом. Вот реально, просто двести тысяч долларов. И, тем не менее, с таким же успехом я мог бы мечтать о миллиарде-э. Казалось бы, разница чудовищная-а. Ан, нет! Ну, никак, понимаешь ты. – И показал пустые ладони. -Прекрасно тебя понимаю, - провоцировал Алик, - понятно, если хочешь чего-то несусветного и никак не получаешь. Ты знаешь, что мне необходимо для комфорта, так нет же! – в тон собеседнику продолжал он. – Даже этого минимума нет. И, похоже, не будет никогда. -Нет, мне, конечно, мало такого минимума, но сути дела это не меняет, - уточнил Ира. – Я хочу машину, квартиру, ты знаешь – я люблю приодеться-а. Но не до сумасбродства, в конце-к-концов. Вот у меня сосед. Я думаю, если бы у меня была одна десятая… Что там, одна сотая доля его дохода, я был бы счастлив. – Он сделал «счастье» руками и лицом. – Если бы у меня было 300, пусть 200 тысяч долларов, я бы считал, что я ска-азочно богат. Вот, честное слово! Причем, эти же 200 тысяч некоторым достаются вот так. – Ира щелкнул пальцами. – Немного везения, немного удачи. Нево-ольно возникает своеобразный к-комплекс, психологический барьер, подспудно сопутствующий всем движения-ам. А, как известно, если ты заранее ждешь неудачу, она не замедлит явиться-а. С таким настроением ни за что нельзя браться. Получается замкнутый круг! Один раз. – Он показал. – Один раз нужно, чтобы крупно повезло-о. И дело, что называется, в шляпе. Так нет же, понимаешь. Несмотря на то, что освещаемая проблема касалась всех зрителей почти в равной степени, они молчали. Скрывая улыбки, поглядывали на Алика, как бы приглашали его продолжить начатое, пуще разогреть расходившегося оратора. - Знаешь, Ира, - с обреченностью в голосе произнес Алик, - я думаю, это равновесие. Посмотри, кому везет. Удача – удел дураков и негодяев. Все мы не Эйнштейны, это ясно. Но, обрати внимание, кому везет. Если бы нам еще и везло, - продолжил он громче, - представляешь, сколько всего мы натворили бы. И именно в положительном смысле. А так как зло является ингибитором прогресса, природа будто сама нам противится. Но чрезмерное добро – это тоже зло! – возразил Фиалкин. – Посуди сам: если я сейчас, будучи, примеру, миллионером, выйду на улицу и стану раздавать к-крупные суммы денег каждому встречному и поперечному, все бросят работу-у и, развалившись на диване, примутся вести самый свинский образ жизни-и. Алик уже было подумал, что Ира не попался на скрытую лесть, которая содержалась в высказывании с Эйнштейном. - Хотя, если говорить о равновесии, то кто знает, как обстоят дела на самом деле-э. К тому же, действительно, не стал же бы я раздавать всем подряд к-кипюры. – Он всегда произносил это слово так. – Тут о близких не можешь позаботиться должным образо-ом. И ты, наверное, прав. Я вот сейчас подумал, все везунчики – ну, если не полные болваны, то негодяи – это точно, - как бы нехотя согласился Ира. Алик незаметно перевел дух. -Клад бы найти, - неожиданно промямлил Резо. -Ну, это совсем фантастика. Как я сам не догадался-а? Завтра же пойду искать клад, да чтоб клад был побольше-э. Да, вот хотя бы и клад. Мой сосед, например, делал ремонт. И, содрав штукатурку, обнаружил дымоход. Видимо, раньше там была печ-чь. В этом са-амом дымоходе он отыскал целую банку царских червонцев. Нет, представляешь, у него и так денег – куры не клюют-т, да еще нашел банку червонцев! Нет, что бы, понимаешь, у меня в дымоходе нашлась такая банка-а. Кстати, приду домой – проверю. Хы-хы! Нет, правда, вот будет потеха! Хохма! Прихожу, понимаешь, домой, так, без всякой надежды пошарил руко-ой, - он показал, выставив руку в сторону, а голову повернув в другую, как будет шарить, - и на тебе. Слушай, у меня инфаркт миокарда будет. Так и дуба дать недолго-о. Хы-хы! Нет, конечно, все это бред. Дом старый, и ремонт в моей квартире делался не раз, если в стенах что-то и есть, то придется разворотить всю хату от и до, что, естественно, я делать не собираю-усь. -Извините, я пошел чай заваривать. Алик затушил сигарету и, собрав стаканы, удалился на кухню. Отвратительная заварка. Он высматривал меж чайных крупинок мусор, неизвестно почему присутствующий в только что вскрытой пачке. В те времена все порядочные люди сидели на голодном пайке. Некогда самая богатая республика нищенствовала. Не хватало хлеба, сахара и других самых необходимых продуктов. Даже те, которые страна производила сама, отличались гнусным качеством. Алик особенно переживал, так как был большим любителем чая. - Нет, ты посмотри, какое безобразие-э: взяли, понимаешь, мет-тлу-у, добросовестно так-к искрошили-и… Да разве только чай… Тьфу! Настроение было отвратительное. Единственная отрада в жизни – ежедневные посиделки. Дру-зья приходили и приносили кучу поводов как для интеллектуальных бесед, так и для осуждения происходящих в мире беспорядков. Когда ничего больше не остается, сидеть и хаять все подряд тоже неплохо. Пока он разливал чай по стаканам, беседа, не меняя русла, приобрела коллективный характер. Каждый пытался вставить словцо, как бы показывая, что прекрасно понимает и разделяет мнение другого. Ира вяло соглашался с тем, что носа вешать не следует и оптимизм вовсе не порок. Да, он прекрасно понимает, что руки опускать нельзя, особенно в это время, когда приходится бороться за выживание. Муссировалась тема клада, поминали кота Леопольда. Алик внес горячий чай, Резо и Сэм расчистили место на столе, принялись расставлять стаканы. Ну, клад – это лабуда, - говорил Ира, - бабушкины сказки-и. Найти бы деньги. Большие деньги, к-кипюрах по сто баксов каждая. Чтобы в небольшом объеме, – он показал, - помещалось много-о. И чтобы номера никем не были переписаны. Да, х… с ним, пусть будут переписаны. Я год, два, х… с ним, пять лет буду ждать, сидеть на хлебе и воде, не потрачу ни цента-а, буду ждать, пока все утрясется-а. Когда уверен, что впереди тебя ждет безбедная жизнь, настоящее, каким бы сумрачным оно ни было, будет представляться не в таком суровом виде. Хорошенько заныкать деньжища, а потом, - он потер ладони, - трать, как хочешь. За несколько лет всем станет наплевать на всякие там номера-а. Д-да, черт. -Где же взять такую сумму? Вряд ли кто-нибудь зароет бумажные деньги, - сказал Сэм. -Да не надо их никуда зарывать. Тьфу, черт, я хотел сказать, что не имею в виду, что их придется отрывать где-нибудь под деревом или выискивать в дымоходе. -Что же, ты их на улице найдешь, в мешке с биркой и банковской печатью? Ира Фиалкин секунду помолчал, в его взгляде мелькнуло озорство. Потом он выпустил дым в потолок и сказал: - Ну, зачем же в мешке? Вовсе не обязательно в мешке и с печатью. Ты вот смотришь американские фильмы-и. Представь себе погоню. Машина с бандитами спасается от преследования. Разбойники знают, что будут неминуемо схвачены или, там, задержаны. Поэтому выбрасывают кейс, набитый деньгами, из окна, дабы избавиться от улики-и. Скажем, это происходит у нас на Плешке-э, к примеру, у Муштаида-а. Это довольно большой парк, и клумбы там суровых размеров, и деревья растут густо-а. Кроме того, там постоянно темно и лучшего места для избавления от улики такого характера не придумаешь. Есть же хоть какая-то вероятность, что я, скажем, прогуливаясь там ве-черком, найду кейс. По крайней мере, это гораздо вероятнее, чем обнаружение са-амого маленького клада-а. Все засмеялись. -Нет, правда! – более не скрывая воодушевления, продолжил он. – Ничего смешного. Я же не говорю, что в кейсе будет миллион. Ну, пусть там будет тысяч этак сто. Вполне, понимаешь, достаточно. Нет, серьезно, найти такую сумму на халяву – по-моему, это замечательно-а, - закончил он под раскаты хохота. -Бежим скорей к Муштаиду! Банзай! – прохрипел Сэм. Нет, меньше, чем за 200 тысяч я не согласен, - откашливаясь, проговорил Резо и уронил сигарету. -Пора за дело-о, - довольно потирая руки, призывал Ира. – Хы-хы-хы! Вот вы смеетесь, и совершенно напрасно-о. Хы-хы-хы. Несомненно, звучит это все странно, а все потому, что непривычно-а. Люди покупают лотерейные билеты без оглядки на то, что вероятность выигрыша ничтожно-о мала. И никто, - он погрозил пальцем, - не смеется над этим вопиющим безобразие-эм. -Воображение у тебя! – заметил Алик одобрительно. -Ты, Искандер, просто пессимист, - Ира развеселился по-настоящему. – Вот, возьмем меня. Казалось бы, в са-амый неподходящий момент, в кульминации духовного и морального опустошения-а, в условиях невыносимого давления со стороны агрессивной среды обитания-а, я не теряю присутствия духа и намерен немедленно приступить к поиску пресловутого кейса-а. Представь себе, ты вот сидишь, сложа руки-и, а я прихожу с кейсом, отпираю замоч-чки, - он стал показывать, как, - и твоему взору открывается несметное количество зелененьких хрустящих бумажече-эк. Нет, конечно, я с тобой поделюсь, но что ты скажешь, если я действительно найду 100 тысяч? Я скажу, что они были у тебя заранее припрятаны и ты нас, попросту, разыграл, - ответил Алик. -Знаешь, Искандер, я бы и сам так сказал на твоем месте. И, тем не менее, вот уже сейчас, по здравому размышлению, я могу сказать с уверенностью, что такая вероятность существует, и она выше, чем всякие там клады, лот-терея и казино-о. Вот подумай сам, и ты увидишь, что это так. Не говоря уже о том, что такой метод добычи денег несоизмеримо лучше любого другого. Ведь никто не будет знать, что деньги у тебя, следовательно, не придется ждать ни ограбления-а, ни еще чего-то и так далее, и тому подобное-э. Он заметно погрустнел. А мы, нахохотавшись досыта, потихоньку успокаивались. Однако о чем бы не заходила речь в тот вечер, тема кейса мгновенно реинкарнировала в самых неожиданных формах. Лишь только кто-нибудь открывал рот, ему сразу советовали не терять время даром и отправиться на поиски злосчастного «кейса-а». В программу проведения вечера был запущен вирус, бороться было бесполезно, мы проржали до двенадцати часов. Потом, мало помалу, народ стал расходиться по домам. Не знаю, что снилось ребятам и Алику, а вот меня замучили сцены погони. Наворачивая бесчисленные круги по городу, я преследовал бандитский Мерседес, из окна которого упрямые разбойники никак не желали выбрасывать не то что чемодан, но и простого окурка. Намаявшись, весь измученный, я прекратил идиотские догонялки и, наконец, проснулся. Голова раскалывалась, во рту чадили послевкусья проклятого чая. Хотелось курить, но, как говорил кто-то из книги, лежащей на столе, «курить было нельзя ни в коем случае». Нужно было заняться делами. И начинать было надо с завтрака. Хотя, какие там дела. Так просто, для очистки совести позвонить в пару контор, навести справки – может, работа подвернется. Естественно, полученная информация будет неактуальна, и посыпятся отдежурившие вечность фразы вроде: «если бы вчера…», « на днях ожидаем» и т. д. Сковородка раскалилась, я бросил в нее кусок сливочного масла. Запачкав пальцы маслом, вытерся салфеткой, вылил три яйца в стакан и измазался, только теперь уже проклятыми яйцами. Черт, для других эти простые действия не так проблематичны. Все-таки, я полный неудачник. Я опрокинул содержимое стакана в сковородку и, круто посолив, накрыл будущую глазунью крышкой. Почему-то вспомнился старина Нильс Бор. Да-а, ребята. «Перед нами безумная идея, вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной». Умный ведь мужик был, этот Бор. Одних постулатов сколько. Но на правильность идей тоже распространяются законы вероятностей. Муавры там, Лапласы всякие, биномиальные распределения. Тьфу, пропасть . Я отогнал дрейфующее в вялом потоке мыслей неравенство Чебышева, и тут, неожиданно, всплыл Гейзенберг со своим принципом неопределенности. Получается, что чем выше скорость Мерседеса, тем меньше вероятность определения его координат. В данном случае на плоскости. А ведь у удирающего от погони скорость будет достаточно высока. Он, черт его дери, пролетит мимо Муштаида – не заметит. С другой стороны, найти могут и другие. Какой-нибудь бродяга. Но есть и плюс. Этот самый бродяга не будет знать, что именно надо искать. Правда, есть еще виртуальный прохожий, который, увидев несущийся на высокой скорости Мерседес, проводит его взглядом, осуждающе покачает головой и в этот самый момент сможет заметить вылетевший из окна предмет. После того, как проедет вторая машина, он бросится за кейсом, и пиши – пропало. Вот дьявол! Стоп! Все не так уж плохо. Этот самый прохожий не будет мчаться, сломя голову, перед тем, как появится первая тачка, а значит, по Гейзенбергу, его координаты весьма и весьма определенны. Грубо говоря, вернее всего, никакой это не прохожий, а вышедший на балкон покурить житель соседствующего с парком дома. Вот. Зная это, не трудно его опередить. Не достает лишь координаты по времени. А вдруг там не сто тысяч, а все триста? Пора снимать крышку. Я заглянул в сковородку и снял ее с огня. Да-а, по времени. Черт, зачем кому-то, пусть даже самому тупоголовому преступнику, выбрасывать кейс в светлое время суток? Ведь его неминуемо подберут прохожие. Значит, этот разбойник днем рассыплет деньги, а вот в темное время, когда народу на улице уже нет, выбросит кейс целиком, рассчитывая, что если удастся, то можно вернуться и подобрать. Вопрос о том, когда в темное время суток может начаться погоня, меня не беспокоил. Все и так было ясно. Погоне будет предшествовать облава, ну, а облава позже трех часов ночи не бывает. Это каждый дурак знает, «собачья вахта» с трех до пяти. И потом, дело ведь не только в ментах. Преступники заключают сделку, привозят на встречу деньги. Тут появляются менты или другие преступники, и начинается заварушка. И все это позже трех часов ночи? Чушь собачья! Но конечно, не раньше девяти или даже десяти вечера. Круг сужается! Координата по оси времени приобретает весьма конкретные значения. Интервал с десяти до трех. Сколько не старайся, невозможно приготовить яичницу хотя бы три раза подряд одинаково. По крайней мере, для меня. Опять сопли получились. Я ковырнул вилкой, удалил мерзкую составляющую оболочки желтка и принялся есть. Так, теперь остается подсчитать количество парков типа Муштаид. Потом выяснить статистику по погоням. Еще вероятность наличия у преследуемых необходимой суммы денег. Пересечение множеств этих событий и данных с множеством событий, в которых я торчу с десяти до трех у нужного парка, и даст необходимую для успеха информацию. Я доел яичницу, налил себе чаю. Настоящего, цейлонского. Сейчас вот закурю. Именно так. Два стакана чая, две сигареты, а потом к Искандеру. К чертям свинячьим конторы. Вот уж где совсем никакой вероятности.
ГЛАВА 2
-Нет, лучше ты приходи ко мне.- Сказал Ира. -Слушай, сейчас ко мне понавалит толпа, ты же знаешь. Так что, лучше ты приходи, - возразил Алик. -Во-от, поэтому я и не хочу срываться с дивана. Опять придут двадцать человек и не дадут нам с тобой в спокойной атмосфере обсудить ва-ажные вопросы-и. -Слушай, мы с тобой уже полчаса болтаем. За это время ты мог прийти и начать любые обсуждения. -Ну, хорошо, хорошо, считай, ты уговорил меня-а, - сказал он таким тоном, будто не сам позвонил Алику. – Во-от, начинаю одеваться. Где-э мои брюч-чки и пинжак-к? – дурачился он, не отрывая трубки от уха. -Слышишь, ты давай одевайся, а я не буду тебе мешать. -А ты мне вовсе и не мешаешь. -Все, Ира, я вешаю трубку. Жду. Алик устало повертел головой, восстанавливая кровообращение. Шея болела. Он имел идиотскую привычку удерживать телефонную трубку, прижимая к уху плечом. Зато при этом руки были свободны, и можно делать что-нибудь еще, например, листать журнал или малевать пистолетики на полях газет. Я перехватил его на полпути к кухне. Спустя пятнадцать минут пришел Ира. -Наконец-то, - сказал Алик. – Ты одеваешься три часа, прямо, как на бал. Нос не забыл напудрить? -Все надо делать спокойно и обстоятельно-а. Спешить некуда. Во-от, если бы нас ждали выгодные полезные дела, я бы проявил необходимую резвость и проворство-о. – И он пошевелил указательным пальцем. – Ну, а пока, - Ира развел руками, - н-да. Я вижу, у тебя хороший чай. Да, цейлонский. Евка сегодня успела купить. Прекрасный чай, особенно после того веника. -Что ж, это позитивный факт-т. -Когда-то это был перманентный факт. -Будут деньги – будет перманентный. -Ага, - сказал Алик, - вот, сбегаю за кейсом. -Кстати, - оживился Ира, - вы, я вижу, не придаете серьезного значения сказанному мною вчера-а. А ведь я, хоть и дурачился, но совершенно справедливо полагаю, что такая возможность существует. – Он многозначительно посмотрел на меня. – Я понимаю, это звучит вздорно, но вот я, придя вечером домой, подумал как следует и пришел к выводу-у, что вероятность такого события гораздо выше, чем я сам считал. Посудите сами. – Он снова посмотрел на меня. – Сколько таких парков в Тбилиси? Я имею в виду, таких удобных, как Муштаид. И где самый к-криминогенный район в городе? Как видите, это уже два. – Он показал два пальца. – Два факта в пользу. Прибавьте все возрастающий в последнее время оборот теневого капитала-а. Прибавьте еще усиливщуюся с приходом к власти Эдика борьбу с преступностью-у. Четыре! – Он снова показал – Четыре факта накладываются один на другой в пользу того, что это вполне возможно! Остальное и есть та весьма высокая вероятность для такого дела. К тому же необходимо отметить, что если вообще рассматривать получение денег посредством такого ненадежного явления, как удача, то лучшего способа просто не существует. Естественно, я не собираюсь патрулировать окрестности Муштаида, но чисто теоретиически допускаю целесообразность такого образа действии-ий. Он снова завелся на эту тему, принялся подробно излагать все преимущества именно такого рода везения. Мы его прекрасно понимали, соглашались с тем, что готовенькие деньжища гораздо удоб-нее золота, бриллиантов как в ювелирных изделиях, так и по отдельности, не говоря уже о серебре, картинах и антиквариате. Народ между тем прибывал. Приняв дозу крепчайшего чая, многие пытались острить, но по сравнению со вчерашним днем, интерес к теме заметно спал. Большинство из собравшихся составляли реалисты и пассивные романтики, сломленные жизненными неурядицами. Так сказать, соловьи, которых баснями не кормят. Они все еще надеялись устроиться работать на дядю или же открыть свое дело. Причем, все знали, что делать и как, но ни у кого не было начального капитала или нужных знакомств. Для всех денежный вопрос стоял так остро, что говорить о чем-нибудь еще разучились. Вечер провели относительно уныло и разбежались к часу ночи. - Никого не втянешь в спор на отвлеченную тему, - сетовал Алик. Он не раз говорил, как не хватает в общении элемента состязания. Раньше все это было, но голод действительно не тетка. Я видел, как приятные, умные люди превращались в скучных, угрюмых тупиц из-за отсутствия, казало бы, самых незначительных элементов комфорта. После распада Союза мир стремительно менялся, стабильной осталась традиция собираться. Но собирались теперь, скорее, по привычке. Редкостью стало обсуждение научных новостей, книг, фильмов. Прошло много дней. С подачи Иры, Гены и еще нескольких человек в компании стал появляться алкоголь, чего раньше никогда не было. Алик мирился с этим, так как только в подпитом состоянии люди могли расслабиться, отвлечься от насущных проблем. Со временем появились и карты. Ребята играли в дурака, устраивали настоящие чемпионаты. В антрактах был покер из пяти костей и рахтаб. О будущем старались не думать. Слишком уж сумрачным оно представлялось. Ира ввязался в коммерцию. Получив первый навар, немного успокоился. Однако спустя месяц все полетело к чертям, а его почему-то стали вызывать в прокуратуру. Он постоянно нервничал, сделался раздражительным и угрюмым, бывало, напивался и устраивал настоящий дебош. Все это, конечно, не способствовало приятному времяпрепровождению. В удачные дни, когда к Алику приходил Тимур, мы, сидя за коньяком, пускались в рассуждения. Как встарь. Это были те самые моменты, о которых так приятно вспоминать. Уже тогда такое было дефицитом. В любой момент мог прийти кто угодно и прервать разговор своими дурацкими деловыми вопросами или еще более деловыми предложениями. Казалось, все разучились думать на свободные темы. Праздный интерес как мотивация для беседы вымер. Нужно было что-то делать. Алик регулярно предпринимал попытки вернуть компании былой настрой, но все они были неудачны. А меня просто раздражали. -Ты ничем не занят и поэтому бесишься. Люди пытаются найти выход, - как-то раз сказала Евка. -Для того, чтобы найти выход, не обязательно превращать вечеринки в контору брокеров-неудачников, - отвечал Алик. – Люди собираются, когда делают одно дело или отдыхают. Других уважительных причин я не знаю, потому что их нет. -Какой ты странный! – возражала она. – Может, делясь сведениями, мы придумаем что-нибудь и встанем, наконец, на ноги. Обычно все поддерживали ее, а я и Тимур разделяли мнение Алика. Мы были в явном меньшинстве, но все равно продолжали высмеивать псевдодельцов. Многие из наших уехали. Кто за границу, кто в Москву. Один обосновался в Волгограде, еще один в Саратове. Обстоятельства дробили многолетнюю компанию, клочками расшвыривали по миру. К тому времени у Алика собирались не более двенадцати человек. Может, кому-то покажется странным, но о более разношерстной компании я никогда не слышал. Половина – очень яркие люди, вторая – настоящая интеллигенция, некоторые из них – интеллектуальная элита. Другие просто не задерживались более, чем на два-три вечера. Всем одновременно собраться было невозможно. Ведь нас было более сотни. - Ну, Ира, теперь ты загадывай, - предложил Алик. Нана, Резо и другие заткнулись, с интересом уставились на Фиалкина. -Задума-ал, - сообщил тот спустя минуту. – Можете приступать. Я такое задумал, что отгадать невозможно, конечно, если среди вас нет телепатов. Ты, Искандер, случайно не телепат-т, дружище-э? – спросил он, задрав брови. -Существительное? – спросил Алик. -Да. -Имя? -Да. -Известное более чем одной сотой населения Земли? -Нет. Хы-хы-хы! -Ты? -Да, дьявол! Но как это тебе удалось? С ума сойти можно-о. Невероятно-о. -Ничего невероятного. Очень даже вероятно. Посмотрел бы ты в зеркало, - заявил Алик под хохот ребят и девчонок. Можно было в двадцать вопросов отгадать что угодно. Как-то были отгаданы «Дядя Сэм» и «флуктуация» менее чем за пятнадцать, а «истина» в семнадцать. Что же оставалось делать, глядя на лицо Иры, загадавшего самого себя? -Теперь моя очередь, - сказал Резо. – Я уже задумал. -Это имя? – начала Ева. -Нет. -Предмет? – спросил Алик. -Да. -Искусственное происхождение? -Да. -Берем три вопроса на уточнение размера. -Хорошо. Такого вот, - Резо показал. -Кейс? – рассмеялась Ева. -Да, - перебил Ира. – И не простой, а с деньгами. -Нет, ну как вы догадались? – недоумевал Резо. – Что, такого размера кроме кейса ничего не бывает? Я думал, про него забыли давно. -Почему не бывает? Еще как бывает. Просто ясно же, что загадал кейс. -Ничего не ясно! – возразил он. – Я мог загадать что угодно такого же размера. Ты даже не спросила о форме. Вместо уточнений последовал прямой вопрос: « кейс?» -Нет-нет, - вступился Ира, - тут все было ясно-а. Ты, как любитель подхохмить, должен был загадать кейс или что-то в этом же духе-э. Если бы ты, к тому же, посмотрел на свое лицо, то увидел бы: на лице написано «кейс» большими буквами. Что тут поделаешь? -Тогда сотрите эту надпись немедленно! – потребовал Резо. – Она мешает мне жить. Или нет, подождите. Я снова загадал. -Ну, ясно, что предмет, - сказал Алик. -Откуда это тебе ясно? -Ты потерпел позорное поражение из-за предмета, товарищ психиатр, и пытаешься отомстить. И воспользоваться надписью на лице, дабы ввести нас в заблуждение. Не выйдет! Тебя ждет жестокое посрамление! Размер такой же? -Да, - произнес Резо мстительно. -Разновидность тары? -Да-да. -Искусственное происхождение? -Да нет. -Что, растет? -Да. – Резо забеспокоился. -Фляга из тыквы? -Пошел ты к черту! Ну почему сразу фляга из тыквы? -Потому что растет, потому и фляга. -А если бы не росла, ты бы сказал: кружка Эсмарха?. -Вот видишь, ты и сам во всем разобрался. -Давай, Искандер, лучше в покер пошвыряем. – Ира потер ладони. – Эти люди ни черта, как видно, в психологии не понимают. В частности-и, вот этот товарищ, - он показал на Резо, который работал психиатром, - по-олный профа-ан. Может, хоть в покер умеет играть? Или вот Ева, она уже давно в тетрадку что-то записывает. Ева, что это ты там пише-эшь? Мне захотелось, почему-то, всех вас вздрючить в покер. Хы-хы! - Лучше давай в дурака, - Резо стал тасовать карты. – Сейчас посмотрим, кто там у нас профан. Мне стало скучно. Предстояла долгая игра в карты. Это была игра во что угодно, кроме дурака, так как проигравший зарабатывал букву из слова куда более ругательного. Если ругательство было удачным, то продерживалось двое-трое суток, заменяя имя и отчество. - Ну вот, с виду нормальный парень, а на самом деле – «…..», - с огорчением заявил Свирь, когда я, набрав необходимое и вполне достаточное количество букв, с новым именем выбыл из игры. Вскоре моим собратом по несчастью стал Алик. А еще через некоторое время к нам присоединился Фиалкин. От нечего делать мы принялись вспоминать школу и связанные с ней приколы. - Ко мне тогда зашел Мурик, - говорил Ира, - хы-хы. А через час появился Искандер. Мы немного посидели за покеро-ом, а потом пошли в ма-аленькую комнату, ну, знаешь, туда, где мастерская и лаборатория-а. Так вот, значит, когда объявился Искандер, меня, вдруг, осенило-а: что если привязать Мурика к трубе и попугать его хорошенько паяльником? -Чем-чем? – спросил я. -Хы-хы-хы. Дело в том, что за неделю до этого я пошел навестить якобы больного гриппом Мурика-а. Захожу я к нему – дома никого нет. Бабушка ушла по магазинам, а мама – на работу. А сам он стоит в центре комнаты, держит веревку в руках и, так это, задумчиво ее перебирая, бормочет что-то себе под нос. Я его спрашиваю, что это ты, мол, такое делае-эшь? Он с самым серьезным видом сообщает мне, что изобрел спо-особ так связать человека, что никакого варианта высвободиться просто не существуе-эт. Мы с ним поспорили, и дело закончилось тем, что я дал себя связать. Как только я оказался связанным, Мури-ик гомери-ически расхохотался-а. Ну-у, попался, говорит. Теперь я буду тебя бить и стрелять по тебе из рогатки. И что ты думае-эшь? Он так и сделал! Ну, понятно, он не стал бить меня ногами по лицу-у, но вы-ыудив откуда-то тонкий ремешок, так это хлестко проехался по спине-э. Представляешь, какой ужас лежать связанным на полу: он меня специально уронил – ори, не ори – никто не услышит и на помощь не приде-от, а он взял еще рогатку, зарядил пулькой из скрепки, и прямо мне в жопу – жжжах! Полтора часа я валялся на полу, пытаясь высвободиться из чертовых п-пут. Может, оставь меня одного, я и освободился бы, но как только я начинал шевелиться, он хлестал меня ремнем и стрелял из рогат-тки. В довершение ко всем моим бедам принес лед из холодильника и стал засовывать мне за шиворот. Хы-хы! Фашист, прямо, какой-то. Я кричу ему: Мурик , перестань!, а он мне: “Потерпите, пациент, вам еще несколько процедур надо пройти”. Принес, сволочь варенье-э и принялся насильно кормить меня из ложеч-чки. А к-как известно-а, инжировое я меньше всего люб-лю-у. Я вырываюсь, кричу: отста-ань, а он еще приговаривае-эт. -Он что, с ума сошел? – спросил я. -Нет, слушай. Хы-хы. Это он мне отомстил за то, что я его в прошлом месяце обманным путем завлек в шкап-п и запер там, а ключ выброси-ил в окно-о. Он просидел в шкафу три часа и, верно, сильно на меня обозлился. Потом пришла мама и как-то умудрилась выпустить его-о. Так вот, наконец, бабу-ушка вернулась, услышала мои вопли. Она и прекратила это безобразие. С тех пор я все думал, как ему отомстить, но подходящего случая-а все как-то не представлялось. Ну, а когда пришел Искандер, я понял, что дело, как говорится, в шляпе-э. В одиночку мне его не скру-тить, он хоть и ма-аленький, но тако-ой верткий! А вдвоем мы его живо привинтим куда надо. Ты заходи справа и хватай его, говорю я Алику, когда Мурик отвлекся. А сам уже приготовил веревку покрепче и паяльни-ик. Искандер схватил его сзади, а я, значит, пытаю-усь подступиться к нему с веревкой, но это не так просто: Мурик – он ведь лягается. Пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось принайтовить этого товарища к трубе-э. Я включил паяльни-ик и сообщил, что сейчас мы станем его поджаривать. Тут, совершенно неожиданно, Мурик каким-то образом высвободился, и пришлось нам его опутывать заново-а. Такая вот неприятность. Мы его снова уконтрапупи-или, я взял паяльник и медленно так подношу к его руке-э. Он давай брыкаться и орать. Я приложил к руке – он еще пуще-э орет. Смотрю, что-то не так. Ока-азывается, пока мы его заново связывали-и и он брыкался-а, времени прошло достаточно и паяльник раскалился-а. Хы-хы. Ну, мы тут же его освободили, я принес мазь от ожогов и так далее, и тому подобное-э. -А потом вы напали на меня, - вспомнил Алик. -Да-да, - обрадовался Ира. – Потом мы с Мурико-ом временно объединились и напали на Искан-дера-а, принялись вязать его-о. Хы-хы. Но он не дался, вырвался, негодяй этакий, и плеснул в нашу сторону нашатырного спирта-а. А мы, значит, выскочили из комнаты и заперли дверь снаружи-и. П-пары аммиака заполнили комнату-у, Искандер там мечется, пытается открыть дверь. Потом видим, сейчас все там переломает, ну и выпустили его в обмен на обещание не мстить. Хы-хы-хы!
