Родилась в 1944 году в Кутаиси в семье химиков (отец – Изюмов Владимир Николаевич, мать – Квасхвадзе Екатерина Александровна). Раннее детство провела в Германии, где отец работал в составе советской администрации на химических заводах Берлина и Лейны. Затем жила в Ярославле - там и закончила среднюю школу. Поступив в Ярославский педагогический институт и проучившись в нем два года, перевелась В ТГУ им.Джавахишвили на факультет западно-европейских языков и литературы по специальности английский язык и литература. Закончив университет, долго занималась техническими переводами. Последние десять лет преподаёт английский язык в ESM Тбилиси.
Стихи начала писать поздно, уже будучи замужем и имея ребёнка. Пробовала переводить английских и грузинских поэтов. В 1984 году опубликовала несколько своих стихов в альманахе «Дом под чинарами». После большого перерыва длиной почти в 30 лет, опять вернулась к поэзии. Подавляющее большинство стихов приходится на период с 2006 по настоящее время.

Щепки в океане

Маленькую щепку носит в океане,
Вся разбухла щепка от морской воды,
И остались в прошлом жизнь в оконной раме,
Поцелуи солнца с запахом сосны.

Долгое стоянье сухопутной щепки
Налетевший ветер с шумом оборвал,
Щепка в океане странствует по свету,
И, смеясь, играет с ней девятый вал.

Проплывают рыбы, равнодушным взглядом
По невзрачной щепке нехотя скользнут,
Ослепив сиротку сказочным нарядом,
Вновь в свои глубины тайные нырнут.

А какие звезды ночью над морями!
Как в большой качалке, лежа на спине,
Размышляет щепка тихими ночами
О мирах далеких, позабыв о сне.

Там, на темно-синем с золотом экране,
Долгих странствий щепки высвечен маршрут.
Не застыть, как прежде, ей в оконной раме.
В океане щепки косяком плывут.

Н ОЯ Б Р Ь

Ноябрь оранжевой хурмой
Повис на ветке хрупкой,
Я медленно иду домой
Мощёным переулком.

Здесь осень, толстая мадам,
Играя опахалом,
Метёт по солнечным садам,
И, запертый в подвалах,

На волю рвётся винный дух.
Благословенный город!
Над чашей, сгрудившись, поют
Сиреневые горы.

Галактион Табидзе
МТАЦМИНДСКАЯ ЛУНА

Никогда луна так тихо с неба не смотрела!
Сумерек плывущих лира тишиной запела,
В ветви тёмные вплетая синих теней сонмы...
Нежным и таким спокойным неба я не помню!
Ирисом луна повисла в бледных бусах света.
Словно лёгкие виденья, в серебро одеты,
Смутно блещут воды Мтквари и Метехи старый...
Ах! Луна такою нежной прежде не бывала!
Старца тень – великим сном спит он где-то рядом,
Здесь, на кладбище печальном, а цветам в отраду
Весело мерцают звёзды... По холмистым тропам
Здесь бродил Бараташвили в сумраке глубоком...
Так и мне, озёрной птицей, в песне изнемочь бы,
Лишь успеть сказать, как в душу заглянула ночь мне,
И что крылья в беспредельность сотканы мне снами,
А мечты на хрупких мачтах вздулись парусами;
Рассказать, как близость смерти вдруг преображает
Песню, что слагает лебедь, с песней умирая,
И как ясно мне, что душам в океане этом
Смерть – лишь новая дорога розового цвета;
И что сказкой обернётся дерзкий мир поэта
И что не было вовеки ночи тише этой,
Что с великими мужами здесь лежать мне вместе,
Что я – царь и что поэт я, умираю в песне,
Чтобы сердце моё в лире вас веками грело...
Никогда луна так тихо с неба не смотрела!

ВАРЮ ВОСКРЕСНЫЙ
ОБЕД

Солнце и небо осеннее,
Желто-оранжевый свет.
Ноябрьское воскресенье.
Под Дассена варю обед.

Винограда черные градины
Вянут в саду. Листопад.
Я на кухне слушаю радио
И хохочу невпопад.

Сейчас испеку хачапури
(Слава Богу, есть сыр!).
Мне легко от веселой дури,
Будто у ног - весь мир.

Мысль - воздушная кукуруза,
Баты-бут, баты-бут...
Шепчет в фартуке робкая муза:
“Засмеют, переврут!”

Размечтаться в кухонном дыме -
Се ла ви! И вообще
Я буду кричать отныне,
Что истина есть в борще!

Мне ясно, что хоть и поспешный,
Чудеснейший я букет.
Я - женщина и, конечно,
В свой век у меня билет.

А в веке моем перемешаны,
Как всегда на земле,
Дым и свет. Воскресая,
Под музыку Гершвина
Варю обед.

Поглядите-ка, сеньоры...

Поглядите-ка, сеньоры, как безумная старуха
Истово, самозабвенно воздух крестит пред собой.
Кто привиделся несчастной у таверны Квинта Бруха*?
Командор - супруг почивший? Иль любовник молодой?
Заколов сначала мужа, дома у вдовы свиданье
Вымолить сумел он тут же.- Так убитый командор
Мужем был старухи этой, донны Анны? - Да. С тех пор
Времени прошло немало... Странным было наказанье!
Получили по заслугам и идальго, и вдова:
Он погиб ужасной смертью прямо на глазах у Анны,
У несчастной же той ночью помутилась голова.
И теперь, забыв запреты и о том, что под мантильей
Волосы совсем седые и беззубый страшен рот,
Слышит бедная старуха, как её идальго милый,
Вновь протягивая руки, за собой её зовёт.

* Пятая ведьма

НОВЫЙ АФОН

-1-

Прошлого века двенадцатый год.
Выдал бумагу Святейший Синод.
Быстрые сборы. Север, прощай!
Чёрное море, гостей принимай!

Поезд идёт по русской равнине.
В окнах - знакомые всё картины:
Реки, леса, деревеньки, погосты,
Степи, луга - вёрсты да вёрсты!
Поезд - на юг. Предгорья Кавказа.
В окнах картинка меняется сразу:
Здесь тополя пирамидальны,
А у дороги - пыльные мальвы.
В дымке Кавказ – богатырь в дозоре.
Вот оно, вот оно - Чёрное море!

Вышли из поезда молодожёны.
И удивляются, заворожённые,
Блеску и роскоши щедрого юга.
Вверх по ступенькам идут супруги
К светлой обители. Под её сенью
Будут они учиться смирению,
Стойкости духа – в жизни оплоту,
Чтоб стали двое одною плотью!..

Дни, словно в книге листки, шелестят.
Прост и суров монастырский уклад.
Смирный монахи народ, терпеливый:
Строят, сажают лимоны, оливы.
Электростанция и водопад,
А на холме кипарисовый сад-
Всё это тоже монахов работа.
Молодожёны дивятся красотам.

Вот монастырская школа. Учёба
В полном разгаре. Нестор Лакоба
Здесь получал доступные знания,
На монастырском живя содержании,
Здесь научился читать и писать,
Чтоб комиссаром впоследствии стать
И председателем совнаркома.
Имя его вам, конечно, знакомо.
Вёз он приказ: «Монастырь разогнать!»
Вот и приехал его выполнять...
Бог с ним, с Лакобой! - всё это позже.
Мы же потуже натянем вожжи
И поскорее вернемся назад,
К молодоженам, в их райский сад.

Парк с лебедями, плодов изобилие.
«Винные ягоды не забыли ли?
Просим сюда!» - кричит зазывала.-
«Пробуйте, ешьте! Что же так мало!»

Воздух хрустальный, синяя даль.
На берегу рыбаки кефаль
Вам предлагают в жареном виде.
«Барин! Мадам! Отведайте мидий!
Те - с лимоном, а эти вот – с перцем!»
Только откуда тревога в сердце?..

Море, о чём ты все время шумишь?
Что мне пророчишь, что говоришь?
Я тебя слышу! Понять – не могу!
И по волнам от тебя же бегу.
Море!.. Ну как рассказать о море!
Что ты в любимом чувствуешь взоре?
Тонешь, теряешься? Можешь пропасть?
Вот она – моря спокойная власть!

Крестик коралловый, два бокала...
Только хозяев давно не стало.

-2-

Cемидесятые. Новый Афон.
Бьёт на турбазе к обеду гонг.
Бодро в столовку спешат ребятки
Из Заполярья, Сибири, с Камчатки –
По профсоюзным путёвкам сегодня
Можно поехать куда угодно,
Но в основном по Союзу. С БАМА
Тот вон парнишка, девочка - с Камы.
Им со столба охрипший динамик
Песню про свадьбу с утра горланит.

В свете свершений и перемен
Что же ушло, что имеем взамен?
Ты расспроси вон того комсомольца,
Что есть брак. «Загс, свидетели, кольца.
Таинство? Нет, зачем нам секреты!
Ты извини, принести сигареты
Зойка просила. Где тут ларёк?» -
И за оградой исчез паренёк.
Что с нас возьмёшь: десять лет учёбы
В школе имени Н.Лакобы!

А на могилах предков – трава!
Внукам, не помнящим родства,
В школах, в клубах и даже на пляже
Из репродукторов в уши - лажа.
Ну, а вообще-то, жизнь – ничего,
Если имеешь значок ГТО!

Бьётся о берег Черное море.
Можно до одурения спорить,
Что перемены стране принесли,
Но БТР-ы чернеют вдали!

-3-

Век на исходе. Масличный склон.
Чёрное море. Новый Афон.

Стойте! Не надо! Кровь – не водица!
Снова я вижу родные лица-
Это из правнуков два батальона
Целят друг в друга у стен Афона!

Алый закат. Погребальный звон.
Многострадальной обители стон.