И З Г О Й

На мне – клеймо с шестиконечною звездой.
Я – вне закона. Я – еврей. Изгой.
Нельзя мне громко петь, ходить в кино,
Среди людей гулять запрещено.
Я загнан в гетто, точно в клетку – дикий зверь.
Элементарных прав лишен теперь.
Нельзя мне слушать радио, играть,
В трамваях ездить, школу посещать.
Нельзя мне в парке на скамейке сесть,
Нельзя в кафе с другими вместе есть,
Мне все запрещено. Так как мне быть?
Возможно, завтра запретят мне жить...
апрель 2003

ВОСПОМИНАНИЯ
О 1 ИЮНЯ 2001 ГОДА

Глаза закрою – вижу эти лица.
Как наяву их слышу голоса.
Влез в дискотеку
террорист – самоубийца.
И страшный взрыв
вознес на небеса
Детей невинных,
Не допевших, не доживших,
Жизнь не познавших
и недолюбивших.
весна 2004

НАПУТСТВИЕ

(подражание «Сыну» Редьярда Киплинга и
«Жди меня» Константина Симонова)

Бойся чтить врага ты другом
– Будь ты молодой и бравый,
Сединой ли убеленный.
Бойся понимать ты туго,
Даже если в громе славы
Гениальный ты ученый.
Бойся слов высокопарных –
Слово птицею взовьется,
Улетит, и вряд ли сыщешь
Хоть какой-нибудь защиты...
Может, даже кровь прольется
От «кайфово» и «шикарно»,
«Чести», «долга» и «свободы»,
«Музы», «доблести» и «оды».
Ты друзей терять не вправе!
Друг – рука твоя, опора,
И поэтому в забаве
Не ищи добра от ссоры.
Бойся слыть ты малодушным!
В тварь презренну обращает
И плюет в лицо и спину
Всяк, кто только пожелает.
Станешь ты для них скотиной!
Никогда зазря не плачься!
Бойся верить ты приметам!
Все равно на неудачи
Не найдешь ты в них ответов.
Не ругай амуров: «Черти!»
Сильно ты чертей обидишь!
Если любишь – то всем сердцем.
Им же – если ненавидишь.
Жить умей – не бойся смерти,
Всё равно она настигнет
Всех, но если в поединке
Ты однажды с ней схватился,
Бейся ты, не отступая –
Нету ада, нету рая...
Жизнь дается только раз.
Ты прожить ее старайся
Так, чтоб понял в мире каждый,
Что ты жил, и жил не зря.
октябрь 1974 – март 1975

ТРЕЗВЫЙ ВЗГЛЯД

Ты опять скулишь, о Боже правый,
и трудящемуся голову морочишь?
Эх, интеллигентишка слюнявый,
долго ль дурью мучиться ты хочешь?
Если не полюбишь – не разлюбишь,
если не взлетишь – не упадешь,
Если ты не пил, то пьян не будешь;
если ты не жил – так не умрешь...
август 1979

Детство

Снова зовет нас жизнь знакомо,
Снова призывно она манит,
Бросить всё, стены покинуть дома,
В детство вернуться она велит...
Там, где неведомых птиц соцветья...
Там, где не стыдно ходить нагишом...
Там, где мы вновь – чудесные дети...
В детстве своем мы мечтою живём.
Мир этот – странный, но не банальный,
в нём - впереди, что уже – позади...
Хочется песен – леденцово-сусальных,
хочется мультиков «Ну, погоди!»
Короток век наш – и очень долог.
Все познаётся в сравненьи, ведь так?
Но всё-таки хочется хвойных иголок,
Костра пионерского, ребяческих драк.
Там улыбалось нам всё на свете,
Там мы – в стихии своей (всегда!).
Дети всегда ведь – счастливые дети...
И ностальгия нас тянет туда,
Где мир широк и ещё не познан,
Где шаг за шагом ждал нас сюрприз,
Где всё – казалось – ну, очень просто,
Где мы начинали дорогу в жизнь.
ноябрь 1975

ФОРМА И СОДЕРЖАНИЕ

Главное ведь - не название,
Главное ведь – содержание,
Форма – она производная,
В точке разрыва не годная...
В форму облечь можно запросто,
Много здесь думать не надобно,
Главное ведь - не название,
Много важней – содержание.
Это вот стихотворение
Хотел я пометить звездами,
Оставив совсем без названия.
Знаю – оно не запомнится,
Тихо пройдет, неприметно,
Как в жизни нашей бескрайней
Попутчица просто случайная,
Безымянная женщина.
ноябрь 1975

ПАМЯТНИК

(старинная, но вполне современная притча)

На свете жил мудрец один, великое открытие
Он как-то раз нечаянно (бывает!..) совершил.
Из чувства благодарности родное человечество
Его увековечило,
И памятник из золота на самой главной площади
Ему поставлен был.
Не каждому приходится прижизненно стать статуей,
Не каждому приходится себя так созерцать...
Блистал в лучах особенно пленительно и пламенно
Мудрец, одетый в золото, ступни вонзивший в камень.
Но этот мудрый дяденька считал своим «свой» памятник,
К нему порою утренней он часто приходил,
То палец он отламывал, а то – чего увесистей,
И в рестораны города гулять он уходил.
Прошло пять лет... На площади уже давно нет статуи.
Куда-то по кусочечкам растащен пьедестал.
И умер гений глупенький, сгоревший в спирте заживо...
И редко кто впоследствии об этом вспоминал.
Но старожилы помнили - однажды в этом городе
мудрец один (без имени) когда-то рядом жил.
Он, помнится, какое-то там совершил открытие,
Ему воздвигли памятник из золота (событие!),
А этот дуралей... себя... до самых пят пропил.
декабрь 1975

ПАСЬЯНС

Разложу-ка я пасьянс, «Жизнью» называемый.
Говорят, говорят – вроде бы решаемый.
Достаю короля бубен козырного –
В дымке путь корабля и надежда снова.
Вот на стол лег валет - следом за валетом –
Будет вам кабинет с ванной, туалетом.
Семь червей – тоже в суп, на сукно ложится
Дальний путь, странный путь, только пыль клубится.
Лягу я королем да на третьих нарах
В желтый дом, в казенный дом, к дюжим санитарам.
Ух, девятка-сестра, отчего пьяна ты?
Вижу я вечера, ночи, наши даты.
И в гробу вижу я пиковую даму,
Козырного вальта с мягкими усами,
И семерок квартет, и вагон шестерок,
А десяток все нет, и все нет семерок...
Только есть три вальта, только есть две дамы –
Те, что были вчера и не будут завтра...
И король – не король, а джокер с бубенцами,
Туз козырный – как боль, да с тремя крестами...
И взгляну горько я на расклад дурацкий.
Жизнь – тоже пасьянс, только настоящий!..
октябрь 1979

ЛИСТЬЯ

Надо мной – огромной аркой
Купол девственной лазури,
Серебрятся и искрятся
Листья, юные до дури.
Нынче время их расцвета,
Но «сады цветут раз в год» -
Петь любила Анна Герман...
Песня и сейчас живет.
Облетит листва не скоро,
Но спасенья листьям нет –
Дури юной разговоры,
Страсти, ритмы канцонетт,
И цветенье майским цветом,
Щебетанье соловья,
Вздохи и порывы ветра,
Шепот низменный ручья,
Пожелтенья грозный признак,
Холод в теле и душе,
И уход родных и близких,
И предчувствие – «Уже...»
Люди-листья льются с кленов
Этой жизни, уходя,
Листопадом - без разбору –
В брызгах осени-дождя.
апрель 1979

ВТОРОГО ДУБЛЯ В ЖИЗНИ
НЕ БЫВАЕТ...

Второго дубля в жизни не бывает,
И с первой пробы нужно делать чудеса.
Да, все поступки, жесты, взгляды, голоса
Свершить однажды только жизнь повелевает.
Мы все – артисты на подмостках у судьбы.
Её играем мы в огромной долгой пьесе.
В ней - море драмы, столкновенье интересов,
Трагикомедии момент и час борьбы.
И все народные играют в пьесе роли.
Здесь Шут, Задира, Резонёр, Бандит, Дурак,
Жлоб, Проститутка, Гений, Сноб, Аристократ,
Царь, Мещанин, Подлец, Носитель острой боли,
Ведомый, Лидер, наш Герой и Мизантроп,
И Скопидом, и Альтруист, и Весельчак,
Изгой, Подонок и Задумчивый Чудак.
Легко ль избавиться от этих масок строп?
Не помним сами, как надели эти маски.
И вот на сцене – злоба, гнев, любовь и ласки...
А роль свою никто вторично не сыграет –
Второго дубля в жизни не бывает.
февраль 1979

НОЧНАЯ ГРОЗА

Где-то молния сверкнула, следом гром загрохотал,
Нам с тобой совсем не страшно под прикрытьем одеял,
Под защитой из подушек, в амбразуре простыней,
В накрахмаленном окопе у матрацев батарей...
декабрь 1979

ЗНАКИ ПРЕПИНАНИЯ

Всё в жизни выходит не очень блистательно?
Да, знак вопросительный – не знак восклицательный!
Сплошные тире – в автоматных обоймах,
И точка в конце – будто пуля свинцовая.
Две точки: затишье пред артподготовкою,
А знак запятой – как раненье неловкое,
Кавычки – «погиб» - сообщенье ошибочно,
Скобки – словно протез ноги (в хирургической),
Многоточье – край без конца и названия....
Да и жизнь вся – только знак препинания.
декабрь 1979

О ДОМЕ, ДОЖДЕ И ЗВУКАХ

«Где-то на белом свете, там, где всегда – мороз,
Трутся спиной медведи о земную ось»
(из популярного советского кинофильма
«Кавказская пленница»)

Прямоугольники окон – как Бриарея глаза,
Дождь льет на подоконник - как по щеке слеза.
Бой молоточков-капель, шум полуночных шин,
Шорох вдали случайный – полубеззвучный скрип.
Звук порождается треньем, близостью чьих-то душ,
То ли колес - с асфальтом, то ли с ногами – луж.
То ли меня – с тобою, то ли тебя – со мной,
То ли Земли – с Луною, то ли воды – с землёй.
Трутся тела и дни, трутся месяца, века...
Ласково землю гладит – как по руке рука –
Этот протяжно долгий, нежный и добрый дождь...
Дождик, мой милый дождик, только не перестань!
Падают капли на землю, нотные знаки - на стан.
Так рождается песня, которую капли поют...
Так засыпает дом мой - под колыбельную.
январь 1980

ОШИБКИ

Все чаще совершаем мы ошибки,
все реже вспоминаем мы о них.
Сначала это – мелкие улитки,
потом – увы, бесславные улики,
Затем уже – как в спину нашу пики,
и, наконец, - как финкою под дых.
Что ж - мир таков – за все мы сами платим,
хотя за спины прячемся других,
Чужие души и тела – не латы,
не пристани, не шкуры, не пенаты,
И не сутаны не святых прелатов
– нам от себя не скрыться ни на миг.
Возможно, не желали ошибаться,
возможно, ошибались не со зла,
И опыт прошлый мог не повторяться,
и страсть отполыхала и ушла...
Друзей забыли как-то мимоходом,
едим людей бегом за просто так,
На наших душах зачерствели корки.
А цель? Любыми средствами – верняк!
Оставили на улице котенка,
Калеке не подбросили пятак,
Ударили не взрослого – ребенка,
И все – по ходу, как-то впопыхах.
Любовь втоптали словно сигарету,
прокуренную прямо до бычка,
Читая на пути своем газету,
В уме – «прощай навек!», а вслух – «пока!»
И друг, что ждал совета, но напрасно,
Остался тоже вроде за бортом,
Он вам приснится тоже. Может, завтра,
Но «завтра» - это значит лишь «потом».
А что потом, что дальше – нам до фени,
Ведь после нас пусть будет хоть потоп,
И не оглядываясь, будто мы – Орфеи,
Не привыкаем в этой жизни морщить лоб.
Чем дальше в лес, тем больше дров ломаем,
Вот почему бумага дорога,
В очко с судьбою мы своей играем,
Она же с нами – в Ваньку-дурака.
Где потеряли мы свою дорогу?
Где потеряли мы самих себя?
В ошибках, коих стало очень много,
В подсчетах и расчетах сверхубогих,
В том, что не часто ум, где чаще рот и ноги,
Что сердце может и любить, и лгать...
сентябрь 1979

ВРЕМЯ

А время клубится искринками пыли
Над выжженной солнцем грунтовой дороге,
Бегущей, в бескрайнюю даль расширяясь,
И облачком светлым в тумане далеком
Мечтаний и грёз, предсказаний, прогнозов,
Летит из «вчера» – в «послезавтра», минуя сегодня.
декабрь 1979